В музее Цуденишской средней школы хранится дневник ветерана Великой Отечественной войны заслуженного учителя БССР Константина Матвеевича Скробова, который с 1957 по 1982 год работал в этой школе директором. В 2000 году его не стало. А дневник остался: даже не дневник, а воспоминания, потому что написаны они были уже после войны. Бумага сохранила его почерк и мысли, и историю его войны.
Первая часть воспоминаний — героическая — посвящена обороне Севастополя. Вторая — трагическая — связана с пленом и концлагерями. Третья — оптимистическая — написана
значительно позже двух первых и рассказывает о событиях послевоенной поры.
Героическая
Волей судьбы простой белорусский парень стал участником героической обороны Севастополя в 1941-42 годах. Он вспоминает номера частей, фамилии командиров и друзей, шагавших рядом: сложивших головы в тех боях и выживших. Эпиграфом к воспоминаниям стали слова военного корреспондента и поэта, также участвовавшего в боях за Севастополь, Сергея Алымова: «С кем, Севастополь, тебя сравнить? С героями Греции? Древнего Рима? Слава твоя, что в гранит не вгранить, ни с чем в истории не сравнима…».
Родился Константин Скробов на Витебщине — в деревне Черкасы Лиозненского района. До войны юноша успел окончить Высочанскую среднюю школу, стать комсомольцем и поступить на педагогические курсы при Витебском пединституте. Но учиться не довелось. В сентябре 1940 года вместе со старшим братом Владимиром был призван в Красную Армию. По письменной просьбе отца братьев зачислили в одну часть — 5-й Сталинский полк НКВД Сталинской железной дороги, который находился в Днепропетровске. Вместе с братом попал в школу младшего командного состава. Командование школы рекомендовало Константина в Саратовское погранучилище, а Владимира — в Московское оружейно-техническое. Но началась война, и все сложилось по-другому.
« …боевая военная тревога разбудила всех курсантов, в том числе и меня в лагере Игрень. 22 июня я в составе взвода курсантов был отправлен на уничтожение вражеского десанта в Крым (около Бахчисарая, ст. Бельбек). После выполнения задания — снова в штабе полка. Мне и моему брату присваивают военное звание и отправляют в распоряжение 5 роты 54 полка, которая находится в Крыму (Симферополь, Сиваш, Белая, Севастополь, Камышловский мост)».
Немцы прорывают линию обороны под Перекопом, советские войска отходят к Севастополю. «Пробиваясь с боями, мы пришли в Херсонес… Полк занял оборону на Инкерманских высотах. Это был октябрь. Через 2-3 дня … 5-я рота, в этом составе и я, заняла оборону на взгорьях Балаклавы вблизи Генуэзской башни. И вот, в конце октября — начале ноября 1941 года немцы начали наступать. Мы отбили атаку… С поля боя я вынес политрука роты Козлова… Меня назначили начальником противотанкового минного поля… В декабре 1941 года был дан приказ пойти в наступление».
Константин Скробов тогда командовал отделением. 23 февраля 1942 года взвод, в котором он служил, получил задание провести разведку боем. За эту операцию и проявленное мужество Константин был представлен к награде, а в марте принят кандидатом в члены партии.
Рядом сражался и брат Владимир: «Все в роте, а также жители, оставшиеся в Балаклаве, знали братьев Скробовых». «Страшные это были дни. Все горит, беспрерывный гул самолетов, взрывы бомб, взрывы снарядов… Фашисты ползут, кричат, бегут. Наши бойцы снова отбивают атаки. Бойцов становится все меньше и меньше».
Во время майско-июньского наступления погиб брат Владимир. Сам Константин был тяжело ранен, полз с поля боя, пока его не подобрали бойцы и не отнесли к машине в госпиталь. Там сделали операцию и отправили на эвакуационный пункт в Камышеву бухту, но эвакуироваться не удалось.
Трагическая
«Попасть на борт корабля или катера нам не удалось, потому что их не было, — пишет Константин Матвеевич. — Был дан приказ закрепиться на берегу и вступить в последнюю контратаку, отбить врага и прорваться к партизанам. Все раненые до последнего защищали родную землю. Но кругом бушевало море. Печаль, слезы и потеря сознания. После некоторого времени прихожу в сознание и слышу разъяренные крики фашистов. Это было 13 июля. Все это кажется нескончаемым адом… Эти страшные июльские дни никогда не сотрутся из памяти моей и тех, кому пришлось пережить их в Севастополе».
Плен, железнодорожные вагоны и неизвестность. Симферополь. Николаев, лагерь для военнопленных… Медицинскую помощь раненым оказывали такие же военнопленные. К гноящимся и незаживающим ранам добавилась цинга. Военнопленные врачи делали из травы лекарство от цинги и давали пить, делились своей едой. Гитлеровцы лекарств не давали, бинтов тоже — старые мыли и снова этими бинтами перевязывали. Через одиннадцать месяцев стал немного ходить, пытался бежать с двумя пленными, но поймали и вернули, чудом избежал расстрела.
Когда советские войска начали наступление, пленных согнали в товарные вагоны и перевезли в лагерь Заксенхаузен в Германии. За все время дороги люди не получили ни крошки хлеба, ни глотка воды. В дневнике Константина Матвеевича упоминаются концлагеря Берген-Бельзен, Сандбастель, Штукенбрюнен.
Воспоминания тяжелые и мучительные. «Но как бы тяжело не было и где бы я не был, бороться, чем можно, с фашистами, не уронить славы советского воина и кандидата в члены партии. При допросе я говорил, что неграмотный. Но я всегда говорил раненым, что наша Советская армия разгромит фашистов и что близок этот день». В Берген-Бельзене пленные создали подпольную группу сопротивления и стали готовить побег. «Вредили фашистам, где могли, резали брезенты, закапывали в землю, подпалили скирду соломы, портили водопроводы, на фабрике сожгли склад с прессованной фанерой». В лагере Константина называли севастополец. В один из дней он не вышел на работу, а вечером его забрали и повели в подземелье, чтобы наутро расстрелять. По дороге он убил конвоира и совершил побег — перебросив шинель через колючую проволоку, перепрыгнул ее и побежал в лес, к счастью, пули, пущенные вслед, не зацепили. Всю ночь шел, а день просидел в водосточной трубе. Через несколько дней вышел к своим. Потом были фильтрационный лагерь и запасной полк. Медкомиссия признала молодого человека годным к нестроевой службе, и он был отправлен на Родину. После пяти лет и восьми месяцев скитаний Константин вернулся домой — без званий и наград. Здесь он узнал, что отца в 1943 году за связь с партизанами расстреляли немцы. Мать и сестра жили в землянке. Но главное — жизнь продолжалась…
Оптимистическая
«Приступив к мирному труду, я как советский гражданин дал себе слово, что всю жизнь отдам для того, чтобы существовал мир на земле, чтобы в мире не было таких страшных концлагерей, таких страшных застенков… Советский народ поистине стал легендарным героем. Он приложил сверхчеловеческие усилия, одержал победу над сильным врагом — германским фашизмом. Сколько страданий, печали, мужества, самоотречения, сколько личных трагедий скрывается за этим героизмом…». Константин Матвеевич знал, что и его заслуга есть в этой победе, его слезы, кровь и боль, его потери, и верил, что сможет пережить все неприятности. «И вот прошли годы, совершились гигантские перемены в жизни народа — и мне снова возвращена та справедливость, которая должна быть», — писал Константин Матвеевич в 1959 году.
Ему вернули заслуженные награды: орден Великой Отечественной войны 2-й степени, орден Красной Звезды, медали «За оборону Севастополя» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне». Выстоять в жизни ему помогла искренняя вера в справедливость и в то, что он делал. «Умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой. Сделай ее полезной». Эти слова из романа Николая Островского «Как закалялась сталь» сопровождали его не только на войне, они стали его девизом и дали силы выстоять в самых нечеловеческих условиях.
Ирина БРАЗОВСКАЯ.