К жизнерадостной бабушке Марии Дмитриевне Романович, жительнице небольшой деревушки Амоляны, что в Жупранском сельсовете, нас привела «хорошая», как нам сказали, хотя и полевая дорога. Подсушенная ласковыми лучами весеннего солнышка, она с каждым метром приближала нас к пока незнакомой женщине, на плечи которой выпали суровые испытания. Вкратце о непростой судьбе Марии Дмитриевны нам поведала библиотекарь со Станции Ошмяны Наталья Владимировна Кублицкая.
Звонкими радостными криками встретили нас скворцы-пересмешники, которые облюбовали деревце у дома Марии Дмитриевны и уже который год прилетают сюда, чтобы вывести потомство. Еще бы не привлекали пернатых вестников весны здешние тишина, мир, раздолье, погруженные в свои повседневные заботы добродушные сельчане!..
Первые дни испытаний
Совсем другими помнятся Марии Дмитриевне весны и зимы, рассветы и закаты, леса и поля в далекие 1941-1945 годы. Боль, страх, голод, болезни, ужас, ненависть и бесконечное горе – все вместила в себя война. Так внезапно ворвавшаяся в мирную жизнь, она вмиг перевернула привычный уклад.
О нападении фашистской Германии Мария, как и большинство жителей ее родной деревни Косово Витебского района, узнала по радио. С первых дней, вспоминает она, началась мобилизация. Забрали на фронт и ее отца Дмитрия Кирилловича Волкова, со слезами на глазах и огромной тревогой его провожали жена Евдокия Дмитриевна и трое детей – старшая Мария, Петр и совсем маленький трехмесячный Васенька. Никто не знал, каким будет завтрашний день, для кого он вообще наступит, как не знали отправляющиеся на войну и того, доведется ли еще увидеть своих родных, друзей, соседей, доведется ли постоять у родного крыльца и переделать столько намеченных дел. Перед страшной чумой, что нависла над Родиной, все отошло на задний план, все, кроме борьбы и победы, стало неважным. Ощущали это и дети. Мария, окончившая до начала войны четыре класса, вместе с деревенскими мальчишками и девчонками бегала украдкой смотреть на ненавистных немцев, которые рыскали на мотоциклах. Нет, рогов, как рисовало детское напуганное воображение, они не увидели. Поначалу ребятня даже не ощутила той огромной угрозы, которая исходила от воцарившихся на родной земле немцев – те угощали детей конфетами, пытались шутить.
Одни бараки сменяли другие
— В 43-м году, — вспоминает Мария Дмитриевна, — когда наши стали наступать, немцы озверели. Всех оставшихся в деревне жителей – женщин, стариков и детей — выгнали на дорогу и погнали в Витебск. Наша семья – бабушка, дедушка, тетя, мама и трое нас, детей, — старалась держаться вместе. Маленького Васю по очереди несли на руках.
На вокзале в Витебске стариков отделили, а всех остальных загрузили в товарняки и повезли. Куда – никто не знал. Оказалось, в литовский город Алитус, где в 1941 – 1943 годах действовал концлагерь военнопленных «Сталаг-343». С 1943 по 1944 годы здесь же располагался лагерь для перемещенных лиц. Зимним пристанищем привезенных витебчан стали длинные настывшие от мороза конюшни, в которых, по воспоминаниям Марии Дмитриевны, уже были люди. И хотя до весны на работу пленных не гоняли, теплых дней дождались далеко не все. Дети очень сильно болели корью. Каждое утро целыми телегами вывозили трупы.
— Помню, как Вася все просил у мамы хоть кусочек сахара, — смахивает уголком платка слезу наша собеседница. – Не выжил наш Васенька, умер в той конюшне.
Весной пленных загрузили в машины и перевезли в Ригу. Взрослых гоняли работать на цементный завод, детей и подростков – убирать в немецких казармах и квартирах, где размещались фашисты.
— Среди нас было много евреев, в полосатой форме, с личными номерами (кстати, такие номера были и у нас), им немцы давали самую тяжелую работу – заставляли вручную дробить камни для цементного завода. Потом, рассказывали, их посадили на баржу и отпустили в море – на верную смерть, — словно четки, перебирает Мария Дмитриевна воспоминания.
Из Риги пленных по Балтийскому морю переправили в Польшу, в Гдыню. Тех, кто посильнее, выкупили поляки для помощи по хозяйству, остальных отвезли на какую-то железнодорожную станцию, в бараки. Рядом был указатель «Кенигсберг 60». Отсюда каждое утро на арбайтсцуге (поезде с рабочими) пленных возили восстанавливать железнодорожные пути.
— Над нами было трое надзирателей, — говорит Мария Дмитриевна, — пожилой немец был очень злым и все время ругался, помоложе — больше молчал. Был еще поляк Буек, тот другой раз из жалости и бутерброд какой даст. Так и дожили до февраля 1944-го, пока нас не освободили русские.
Долгожданная свобода и… родное пепелище
Однажды вечером на железнодорожную станцию пришли советские разведчики и предупредили пленных, что будет бой. Ночью немцы взорвали водонапорную башню, чтобы паровозы, которые заправлялись водой, не могли пройти. А утром началось наступление, пленным оставалось только молиться и надеяться на победу своих. И молитвы истерзанных трудом и болезнями, отчаявшихся людей, ставших рабами, были услышаны — их освободили.
— Когда нас, уже свободных, везли в тыл, — рассказывает не укладывающуюся в голове историю своей жизни и жизни людей военного времени Мария Дмитриевна, — душа болела от того, что открывалось глазу за окном — вокруг столько убитых людей, лошадей, столько замерших на месте, испорченных в боях машин… Столько искалеченных судеб…
После осмотра врачей бывших пленных отпустили. В начале марта 1944-го семья Волковых добралась до Минска, оттуда — в родное Косово, которое невозможно было узнать: дома сожжены, оставшиеся старики ютятся в выкопанных на скорую руку землянках, даже птицы не могут найти себе пристанища. В одном из нехитрых жилищ Волковы нашли и своего дедушку, бабушка погибла.
Надо было продолжать жить
Зацепиться в сожженной деревне, без крыши над головой, без работы было сложно. А потому 16-летняя Мария вместе с подружкой решили отправиться в Западную Белоруссию, где у Гальки были знакомые. Сев на поезд, девчата направились в Ошмянский район, однако на станции Ошмяны сойти им не удалось — не было остановки. Доехали до станции Кена в Литве, потом возвращались назад — до Молодечно. Проезжая Ошмяны в очередной раз, Мария решила прыгать. Небезопасное предприятие завершилось благополучно — обошлось несколькими вырванными пуговицами. Дальше надо было найти Скилондишки и дедушку — знакомого Гальки.
— Как сегодня помню: шел дождь, вечерело, — погружается в безрадостные воспоминания Мария Дмитриевна. — Дорога на Скилондишки, которую мне показали, шла через лес. Помню, иду и плачу. Куда иду? Но добралась, хозяина, к которому направлялась, встретила у гумна. Сели с ним, поплакали… И стала помогать его семье по хозяйству. Однажды понесла на станцию Ошмяны продавать яйца и встретила там Швабовича, хозяина из Галин, который позвал к себе в помощницы. Целый год прожила у Швабовичей, хорошая была семья, никогда меня не обижали. Пасла коров по окрестным хуторам и деревням Кули, Осотники, Посади… Многих из них уже и нет, наверное.
А в 1946 году, когда стал организовываться совхоз, Мария попросилась у директора Андрея Федоровича Хилькевича на работу — ходила на полевые. Потом пошла доить коров. Вскоре переехала на Ошмянщину и ее семья — мама с братом Петром и дедушка.
Обосновались в Амолянах
Поселили семью Волковых, как и несколько других оставшихся без крова семей, в бывшем панском доме в Амолянах — обложенный кирпичом, он и сегодня служит жильем для кого-то из сельчан. И хотя жили бедно, рассказывает наша собеседница, довольствовались чугунком вареной картошки, но всегда был мир, никогда не ругались и ничего не делили с соседями. В подсознании навсегда остались те ужасы, которые пришлось пережить, перед которыми все неурядицы кажутся такими мелкими, неважными.
Более десяти лет Мария доила в совхозе коров. Вместе с другими передовыми работниками три раза участвовала в выставках достижений народного хозяйства, побывала в Москве. Тогда получили две бронзовые и одну серебряную медаль. Когда стали болеть руки, перешла на уход за телятами.
Здесь же, на Ошмянщине, Мария познакомилась и со своим будущим мужем Василием Романовичем, который приехал из Крупок. Шло время — мирная жизнь налаживалась. Романовичи построили свой дом, вырастили шестерых детей. Мария Дмитриевна и сегодня с гордостью рассказывает о своих 13 внуках и 7 правнуках, которые разъехались по разным уголкам Беларуси. Внучка Юля и вовсе уехала с мужем за границу, в Германию. Кто бы мог подумать о таком 70 лет назад?!
Победа ради мира
Перебирая семейные фотографии, Мария Дмитриевна показывает нам и своих племянников, детей Петра и сестры Надежды, которая родилась от второго брака. Отец, который в 41-м году ушел на фронт, пропал без вести — об этом Волковы узнали уже после войны. Погиб на полях сражений и его брат, еще один — умер дома от ранений. Победу, которую ценой собственной жизни они добывали в боях, солдаты подарили своим семьям, своим потомкам, всем нам, ныне живущим на земле.
— Тем более обидно, — замечает Мария Дмитриевна, — когда смотришь, что делается в Украине. Ладно, тогда, в 1941-м ,были фашисты, враги… А теперь.., — с горечью и болью выдавливает из себя слова наша такая разговорчивая собеседница.
Да, не для того наши деды и прадеды проливали кровь, не для того люди гибли в концлагерях, не для того падали от изнурительного труда в тылу, обеспечивая фронт…
Людмила КОЗЕЛ.
Фото Светланы МУЦЯНСКОЙ и из семейного архива Марии Романович.